Великий железнодорожный промышленник России,
создатель «Частной русской оперы» –
о русских дорогах и римских каникулах.
Самое главное, к чему нам всем в жизни надо привыкать, – это к труду, каков бы он ни был. Раз у человека есть работа и он сознательно, без отвиливания исполняет ее горячо, он имеет право на уважение других, а следовательно, и на радость в жизни.
Самой невероятной дорогой тащился я с утра из Ярославля и сегодня едва дотащился до Данилова в 9 часов вечера. Представляешь следующую картину: большая широкая дорога, с обеих сторон обсаженная березами, вся разрытая колеями и покрытая жидкой черной грязью, а на дне сих коварных колей для вящей важности изредка лежат бревна, что и заставляет сидящих в тарантасе делать невозможные комические движения. Сначала оно было довольно забавно, но потом доводило до остервенения. Попав раза два макушкой в потолок тарантаса, я внутренне вполне убедился, что железная дорога от Вологды до Ярославля необходима.
Опыт хорош, если не тормозит дела чрезмерной въедливостью, если не пасует перед размахом планов. Поколение отца, Чижова, Шмидта через канаву за рублем не прыгнет, как бы копеечки не растрясти! Я никак не пойму: строится дорога, туда нужно людей инициативы, нужно бросить капиталы, золото, кредиты и поднять энергию живого сильного народа, а у нас все сидят на сундуках и не дают деньги. Заказы дают, торгуясь так, что нельзя исполнить.
Я враг всякой роскоши. Но здесь, на дальнем Севере, где цинга и тундра, никаких радостей жизни нет, хорошее жилье – неизбежная, необходимая приманка для хорошего персонала.
Я уволил стрелочника за невнимательность, меня осудили за жестокость – у него семья, затем он неправильно перевел стрелки.
У меня за последнее время римской жизни приходит желание не очень запрягаться во всякие дела. Да и зачем, в самом деле, голова кругом идет, покоя знать не будешь, очерствеешь, и изза чего? Благо, не было бы, что кусать, а то, слава Богу, на наш век хватит. Главная побудительная сила, подвигающая меня на это (строительство железных дорог – Chief Time), –
серьезность дела. Я буду одна из спиц в колеснице в числе пионеров такого, во всяком случае, почтенного дела. Да и притом это в характере моей деятельности вообще. Сидеть же изо дня в день и высиживать понемногу результаты я, кажется, не способен.
Я желал бы провести такие железные дороги, чтобы Россия поминала меня в худую годину
Живешь, работаешь ли, переработаешь, а в одно прескверное утро снесут тебя при обыденных звуках полуночного клира как нечистоту, как падаль какую за черту города… Ты, кто читаешь, если меня уже нет, если мое вонючее тело уже убрано, – вспомни, что в настоящую минуту я уже маялся тем, что и тебя совершенно также уберут в свое время и ничем ты против меня не в выигрыше. Спеши жить, не упускай случая, чтонибудь лишнее сорвать с жизни!
Я так устроен, у меня все пролетит мимо глаз и ушей, если я не испытаю себя, не пощупаю это руками, не примерю сию тогу. Пусть она не по мне, хоть тяжесть ее изведаю.
