Спустя шесть месяцев уговоров Chief Time встретился в Швейцарии с Кристофером Верглером – экс-главой Helvetic Motor Company и обладателем самой пронзительной истории в автомобильном мире.
Изматывающе жарким летним днем я встречаю Кристофера Верглера у бывшего офиса компании Helvetic в крошечном швейцарском городке Романсхорн. Вместо занятых работой инженеров и дизайнеров – обыкновенный склад, хотя официально компания никогда не объявляла себя банкротом. Сорокаоднолетний Верглер напоминает повзрослевшего ботаника из американской молодежной комедии: заправленная в брюки клетчатая рубашка, заметная лысина, очки и раздражение на лице после бритья. Все это ненавязчиво выдает в нем человека, слишком увлеченного своим делом, чтобы заботиться о внешнем виде.
История Helvetic началась с мечты талантливого инженера Кристофера Верглера построить собственный ретро-автомобиль. Сейчас, спустя почти 10 лет, Верглер ищет способ расплатиться с долгами и продает единственное, что его связывает с автомобильным прошлым: созданный им вручную экзотический лимузин Hidalgo (названный, разумеется, в честь потомственных рыцарей идальго в средневековой Испании). Добиться встречи с Верглером непросто: кажется, что последние пару лет он специально работал над тем, чтобы его имя всплывало в прессе как можно реже.
За внешностью типичного банковского клерка скрывается инженер, поработавший на нескольких континентах и знакомый едва ли не с каждым важным человеком в автомобильном мире. «Долгое время я был менеджером по проектам марокканского производителя суперкаров Laraki. А затем работал на гоночную команду BMW, – рассказывает Кристофер, пока мы проходим к стоящему в арендованном гараже Hidalgo. – Проведя там несколько лет, я задумался о том, что готов к созданию собственной компании. Я понимал, что рынок перенасыщен спорткарами. Еще 20 или 30 лет назад были только Porsche, Ferrari, Lamborghini… Сегодня все крупные бренды выпускают мощные и быстрые автомобили. И мне захотелось вспомнить о романтике. Ведь далеко не всем людям нужна скорость. Я решил, что это неплохая идея – построить автомобиль с внешностью 1930-х годов, но основанный на современных технологиях».
В качестве основы Верглер взял Mercedes SLK 55 AMG, а затем потратил вместе со своими новыми сотрудниками 6000 часов на создание карбонового кузова, до мельчайших деталей построенного вручную. «В первую очередь нам нужно было удлинить шасси оригинального автомобиля на 20 см, чтобы создать правильный ретро-облик, – рассказывает Верглер. – Создавая корпус, мы экспериментировали с формой. Все это больше напоминало работу художника. Ретро-кузов нужно было грамотно соединить с современной основой». В жизни пятиметровый Hidalgo впечатляет не на шутку: кажется, словно в музее роскошных лимузинов 1930-х годов откопали и отполировали забытый раритет.
Когда спрашиваешь Верглера о первом тест-драйве, он впервые начинает искренне улыбаться. «Во время первой поездки вы на самом деле очень боитесь – внимательно прислушиваетесь ко всем звукам, загорающимся индикаторам, все ли в порядке. Первый заезд длился всего несколько километров – просто, чтобы удостовериться, что все работает нормально. Затем я вернулся назад, потому что обнаружил, что есть несколько требующих доработки деталей. Вскоре мы поехали в Швейцарские Альпы, чтобы провести длительный тест. Мы ехали на высоте два с половиной километра на скорости 250 км/ч. В тот момент испытывал только одно чувство – гордость. Потому что это не просто объект вроде стула или стола, которые делают тысячи других людей в мире. Это часть тебя. Это – как бы громко ни звучало – твоя душа, воплощенная в автомобиле».
На создание автомобиля у Кристофера ушло около 900 тысяч швейцарских франков – или примерно 1 миллион долларов. Значительную часть этой суммы Кристофер взял в кредит. Верглер был уверен, что довольно быстро найдет покупателей. Для этого он повез автомобиль на автосалон в Монако. «Люди на выставке реагировали одинаково: спрашивали – что это? Потому что этот автомобиль не похож ни на что другое. Когда я рассказывал историю этого автомобиля, то отчетливо видел: люди поражены возможностью воссоздать подобную ретро-форму на современном шасси».
Поставив на Hidalgo все, Кристофер вернулся домой в ожидании звонка от потенциального покупателя. Никто так и не позвонил. «Сейчас я думаю, что проблема была в размере нашей компании, – говорит Верглер. – Многие люди были заинтересованы и, как мне кажется, готовы купить этот автомобиль. Но им хотелось бы, чтобы этот автомобиль был произведен большой компанией. У нас не было возможности проводить грамотный маркетинг, посещать 6–7 автошоу по всему миру ежегодно. Думаю, что проблема была именно в этом».
Вскоре Hidalgo приехали снимать журналисты из немецкого журнала Auto, Motor & Sport. Фотосъемка и интервью с Кристофером заняли целый день – это должен был быть центральный материал в журнале. Заголовок будущей статьи призывал компанию Bugatti взять дизайн Hidalgo за основу и вернуться к исконным формам кузова. Статья так и не вышла – и Кристофер искренне верит в причастность к этому факту самого главного немецкого автомобильного концерна. Было ли так в действительности или Верглер придумал эту «теорию заговора», узнать не удастся. Но на упоминания о Hidalgo в европейской автомобильной прессе был наложен неофициальный запрет. «Я больше инженер, дизайнер. Мое – это идеи, “мозговой штурм”. Когда я полностью увлекаюсь проектом, то забываю про маркетинг и продажи. А нужно уделять очень большое внимание рекламе, если хочешь делать что-то в компании в будущем, – признается Верглер. – Когда занимаешься автомобилем, забывашь обо всем. Если вы любите автомобили, то поймете, о чем я. Это самое фантастическое время. Это как поймать волну».
Проект Hidalgo стоил Кристоферу не только денег, но и семьи: в процессе создания автомобиля от него ушла жена. До тех пор пока Hidalgo не продан, Кристофер не может расплатиться с огромными долгами. Ему ничего не оставалось сделать, как закрыть компанию и выставить автомобиль на продажу – за цену вдвое меньшую, чем стоимость его создания. Покупатель не нашелся до сих пор. Объявлять о банкротстве Верглер отказался: по законам после этого он больше не смог бы заниматься автомобильной деятельностью.
Роскошный Hidalgo проводит практически все время в гараже знакомых Кристофера, где суперкаров на квадратный метр припарковано больше, чем лампочек в потолке. Почему никто из обеспеченных швейцарцев не приобрел себе этот автомобиль – загадка даже для самого Верглера. Но, глядя на то, как Кристофер рассказывает о Hidalgo, отчетливо видишь главную проблему его компании. Совершенствуясь в инженерном деле, Верглер так и не преуспел в рекламе и сочетании функций продавца и создателя автомобиля. В то время, когда многие производители гаражных суперкаров предлагают свои автомобили как доступную альтернативу Ferrari, Верглер неумышленно поступает ровно наоборот, постоянно напоминая, что под капотом Hidalgo – тот же самый Mercedes-Benz, просто в пять раз дороже.
«С одной стороны, этот автомобиль для меня – реализованная мечта. С другой – очень тяжелая работа. Это было время, когда я полностью ушел в проект, я забыл обо всем. И цена, которую я заплатил, была даже слишком высока для такого проекта, – признается Кристофер. – Я всегда сравниваю это с первым человеком, покорившим Эверест. Вы не можете следовать за кем-то, кто это сделал до вас. Вам приходится искать собственный путь. Конечно, было бы здорово продолжить заниматься такими частными автомобильными проектами. Но сейчас у меня обыкновенная работа, где я просто зарабатываю деньги. Быть частью этого бизнеса по созданию уникальных, единственных в мире автомобилей остается моей мечтой. Но я смотрю на это так: я попытался, и у меня что-то получилось. И я буду рад, если смогу продолжить. Но если нет, тогда это останется прекрасной частью моей прежней жизни».